Елене Игнатьевне было 17 лет, когда началась война. Война пришла в её родную станицу Славянскую внезапно. Вместе с немецкими самолётами. Когда начали бомбить, всей семьёй спрятались в окопе, где хранилась картошка, там и пересидели.
Налёты продолжались. Как-то ночью бомба упала прямо в саду. Один из осколков пробил ставень, висящую на стене гитару и упал рядом с рукой Елены Игнатьевны. Всё обошлось.
А вскоре в станицу вошли фашисты, и пришлось постоянно прятаться. Днём в кукурузе, ночью на чердаке, прикрываясь старыми коровьими шкурами. Полгода немцы держали жителей в страхе. Заходили в каждый дом, искали комсомольцев. И если обнаруживали, казнили прилюдно.
Много раз смерть подкарауливала Елену, но всегда отступала. Нередко спасали боевой характер и смекалка. Однажды к ним пришли фашисты и приказали матери сдать своих дочерей под угрозой расстрела. Пока мать ходила к немецкому командиру за справедливостью, Елена Игнатьевна нашла способ спасти жизнь себе и своим сёстрам. Развела в воде хину – таблетки от малярии жёлтого цвета. Все вместе девушки умылись этим раствором, намазали руки и легли в кровать. Дело в том, что в некоторых домах уже был объявлен карантин по тифу. От «жёлтых» людей фрицы старались держаться подальше…
Вскоре советские войска освободили станицу. Пришлось всё восстанавливать. Была организована швейная мастерская, где местные девчонки шили солдатское бельё, шапки, шинели…
После войны вместе с мужем Елена Игнатьевна уехала на Дальний Восток. Работала на рыболовецких судах поваром. На кораблях доходила до Сингапура, Китая и Японии. Флоту отдала четверть века своей жизни.
В Новый Уренгой приехала к дочери в середине девяностых.
